V ЧАСТЬ (+10). МОЙ МИР МУЗЫКИ.
Сергей Васильевич Рахманинов (1873-1943).
Я – русский композитор, и моя родина наложила
отпечаток на мой характер и мои взгляды.
Сергей Рахманинов
Музыка Рахманинова – океан. Его волны начинаются так
далеко и так высоко, что вы не видите их границ.
Вы чувствуете только дыхание, которое не
свойственно ни одному русскому композитору.
Андрей Кончаловский
С.В. Рахманинов за роялем. Картина американского художника Г.Э. Чемберса
28 марта 1943 года. Беверли-Хиллз, близ Нью-Йорка, последний приют Рахманинова. За три дня до семидесятилетия композитора в дом приходили телеграммы с поздравлениями композитора с днём рождения и с соболезнованиями в связи с его смертью. Жизнь и смерть предстали как бы в диалектическом единстве…
Известно, что Рахманинов с семьёй в 1918 году покинул Россию и больше туда не возвращался. Но до конца своей жизни он любил Родину. Рассказывают, что у него всегда был русский слуга, над кроватью висела картина с русским пейзажем, что умер он, перечитывая любимый томик Чехова. А во время Сталинградской битвы он передал через международный Красный Крест средства для Советской армии – целый эшелон медикаментозных средств и многое другое.
Рахманинов принадлежит к эпохе величайшего расцвета русского искусства – к эпохе, как его называют, Серебряного века. Поэты и писатели Блок, Чехов, Горький, Маяковский, Толстой, композиторы Скрябин, Рахманинов, Танеев, Глазунов, художники Врубель, Малевич, Петров-Водкин, Коровин, Кандинский, Борисов-Мусатов, Серебрякова и мн. другие прославили наше Отечество далеко за его пределами.
Гениальный композитор, пианист с мировым именем и дирижёр, Рахманинов несмотря на разрыв с Родиной в своём творчестве остался верен традициям русских композиторов – Чайковского, Аренского, особенно лирико-драматическому направлению их творчества. И всё же – что отличало Рахманинова от Чайковского? Не писал балеты? Уделял операм гораздо меньше внимания, чем Пётр Ильич? Но, наверное, не это самое главное. Был такой интонационный пласт, который предстал в его творчестве наиболее ярко и определённо. Это древнерусское православное пение – знаменный распев – и колокольность.
Уроженец Новгородской губернии, Рахманинов с детства мог слышать и колокольные звоны, и прекрасное церковное пение. Благодаря своей гениальной одарённости он запечатлел в своём воображении эти звуки Родины, претворив их затем в могучие художественные символы.
Знаменный распев – одноголосное мужское пение, оно сопровождало богослужение в православных храмах на протяжении многих веков с момента принятия православия в Х веке вплоть до XVI-XVII веков, пока оно не уступило место многоголосному партесному пению. Знаменное пение обогатило всё последующее развитие отечественной музыки. Оно ощущается и в творчестве современных отечественных композиторов – Родиона Щедрина, например, в его «Стихире к тысячелетию крещения Руси» или во «Фресках Дионисия», Валерия Гаврилина в его симфоническом действе «Перезвоны» и др.
Для мелодий знаменного распева характерно, прежде всего, поступенное движение, извилистый характер мелодического рисунка, отсутствие метроритма (нет сильных и слабых долей, то есть, нет деления на такты). Не отсюда ли свободное, широкое развёртывание мелодий Рахманинова, которые Б.В. Асафьев сравнивал с привольно льющимися, прихотливо извивающимися степными реками на необъятных просторах Родины?
Вслушаемся в хорошо известную мелодию главной партии I-й части Концерта для фортепиано с оркестром №2 Рахманинова. Партию фортепиано исполняет народный артист СССР Святослав Рихтер.
Кроме влияния знаменного распева обратим внимание ещё на одну деталь в этой музыке: аккорды у солиста в начале концерта подобны удару колокола с характерной для колокольности раскачкой. Наверное, не следует искать в музыке Рахманинова прямого изображения колокольного звона. Колокольность у него – основа оркестрального стиля всего его творчества, оркестральность присутствует в фортепианных и других произведениях.
Давайте послушаем одно из самых популярных его произведений – Прелюдию до диез минор №2 ор. 3. Композитору было всего 19 лет, когда он её создал, он только начинал свой творческий путь.
С.В. Рахманинов 90-е годы XIX века
В этом произведении, как в капле воды огромного океана его музыки, отразились самые важные её черты. Здесь и колокольность, и оркестральность, о которых мы уже говорили. Но здесь ещё одна важнейшая сторона его стиля – симфонизм – как стремление к непрерывному развитию тематизма произведения.
Уже в начале его мы слышим мощные октавы, имитирующие удары колокола. А затем чуть слышные аккорды с молящими, жалобными интонациями в верхнем голосе. И вот эти два элемента подвергаются непрерывному развитию, приводящему к яркой патетике. Явно романтические черты этой прелюдии окрашены чисто русской символикой. Звучит Прелюдия до диез минор. Играет Сергей Васильевич Рахманинов.
Мы упомянули слово «символика». Действительно, в творчестве Рахманинова влияние символизма проявляется во многих произведениях, особенно в произведениях зрелого периода. Для символа присуще огромное, философское обобщение действительности, а в самом символе (перевод – сигнал, намёк) в концентрированном виде воплощается важнейшая идея, которая олицетворяет собой целые миры, целые эпохи. У Рахманинова это и знаменный распев, и колокольность, но это и Dies irae (в переводе с лат. День гнева).
Dies irae – средневековая секвенция, которая звучала во время театрализованных католических представлений и символизировала образ Смерти. Надо заметить, что эту секвенцию использовали и западноевропейские романтики – Гектор Берлиоз, Ференц Лист. Но в их произведениях она играла чаще всего роль цитаты, а у Рахманинова она нередко формируется как бы исподволь, в виде отдельных интонаций пронизывая всю ткань музыкального произведения. И только в момент кульминации Dies irae звучит более определённо, символизируя образ Рока.
В этом отношении весьма характерна его кантата «Колокола» для солистов, хора и симфонического оркестра. Она создана в 1913 году, накануне грандиозных катастроф, войн и революций начала ХХ века:. Композитор, обращаясь с философских позиций к колокольности, создаёт образы четырёх основных этапов человеческой жизни. Первая часть – это образ молодости, образ радостных, звенящих колокольчиков, образ русской тройки, уносящейся вдаль. Вторая часть – образ малинового свадебного звона. Третья часть – медный набат, картина грандиозного мирового пожара. Четвёртая часть – образ железного, похоронного звона.
Текст кантаты основан на стихотворении «Колокола и колокольчики» Эдгара Аллана По, американского поэта и писателя, жившего в первой половине XIX века, в переводе русского поэта, современника Рахманинова, Константина Дмитриевича Бальмонта.
Эдгар Аллан По "Колокола и колокольчики"
1.
Слышишь, сани мчатся в ряд,
Мчатся в ряд!
Колокольчики звенят,
Серебристым легким звоном слух наш сладостно томят,
Этим пеньем и гуденьем о забвеньи говорят.
О, как звонко, звонко, звонко,
Точно звучный смех ребенка,
В ясном воздухе ночном
Говорят они о том,
Что за днями заблужденья
Наступает возрожденье,
Что волшебно наслажденье - наслажденье нежным сном.
Сани мчатся, мчатся в ряд,
Колокольчики звенят,
Звезды слушают, как сани, убегая, говорят,
И, внимая им, горят,
И мечтая, и блистая, в небе духами парят;
И изменчивым сияньем
Молчаливым обаяньем,
Вместе с звоном, вместе с пеньем, о забвеньи говорят.
2.
Слышишь к свадьбе звон святой,
Золотой!
Cколько нежного блаженства в этой песне молодой!
Сквозь спокойный воздух ночи
Словно смотрят чьи-то очи
И блестят,
Из волны певучих звуков на луну они глядят.
Из призывных дивных келий,
Полны сказочных веселий,
Нарастая, упадая, брызги светлые летят.
Вновь потухнут, вновь блестят,
И роняют светлый взгляд
На грядущее, где дремлет безмятежность нежных снов,
Возвещаемых согласьем золотых колоколов!
3.
Слышишь, воющий набат,
Точно стонет медный ад!
Эти звуки, в дикой муке, сказку ужасов твердят.
Точно молят им помочь,
Крик кидают прямо в ночь,
Прямо в уши темной ночи
Каждый звук,
То длиннее, то короче,
Выкликает свой испуг,—
И испуг их так велик,
Так безумен каждый крик,
Что разорванные звоны, неспособные звучать,
Могут только биться, виться, и кричать, кричать, кричать!
Только плакать о пощаде,
И к пылающей громаде
Вопли скорби обращать! А меж тем огонь безумный,
И глухой и многошумный,
Все горит,
То из окон, то по крыше,
Мчится выше, выше, выше, И как будто говорит:
я хочу
Выше мчаться, разгораться, встречу лунному лучу, умру,
Иль тотчас-тотчас вплоть до месяца взлечу!
О, набат, набат, набат,
Если б ты вернул назад
Этот ужас, это пламя, эту искру, этот взгляд,
Этот первый взгляд огня,
О котором ты вещаешь, с плачем, с воплем, и звеня!
А теперь нам нет спасенья,
Всюду пламя и кипенье,
Всюду страх и возмущенье!
Твой призыв,
диких звуков несогласность
Возвещает нам опасность,
То растет беда глухая, то спадает, как прилив!
Слух наш чутко ловит волны в перемене звуковой,
Вновь спадает, вновь рыдает медно-стонущий прибой!
4.
Похоронный слышен звон,
долгий звон!
Горькой скорби слышны звуки, горькой жизни кончен сон.
Звук железный возвещает о печали похорон!
И невольно мы дрожим,
От забав своих спешим
И рыдаем, вспоминаем, что и мы глаза смежим.
Неизменно-монотонный,
Этот возглас отдаленный,
Похоронный тяжкий звон,
Точно стон,
Скорбный, гневный,
И плачевный,
Вырастает в долгий гул,
Возвещает, что страдалец непробудным сном уснул.
В колокольных кельях ржавых,
Он для правых и неправых
Грозно вторит об одном:
Что на сердце будет камень, что глаза сомкнутся сном.
Факел траурный горит,
С колокольни кто-то крикнул, кто-то громко говорит,
Кто-то черный там стоит,
И хохочет, и гремит,
И гудит, гудит, гудит,
К колокольне припадает,
Гулкий колокол качает,
Гулкий колокол рыдает,
Стонет в воздухе немом
И протяжно возвещает о покое гробовом.
Перевод К. Бальмонта
Послушаем фрагменты из кантаты «Колокола» Рахманинова.
В 1908 году на художественной выставке в Дрездене Рахманинов увидел чёрно-белую копию картины швейцарского художника Арнольда Бёклина «Остров мёртвых». Картина была создана в 1880 году и сразу же вызвала острый интерес в самых широких кругах европейского общества. Этот факт отмечал И.Э. Грабарь, хотя он и не преувеличивал художественных достоинств картины. Он писал: “Косноязычие Бёклина временами смешно и отзывает дилетантизмом” (Грабарь Игорь Искусство в плену. Л., 1971. С.18). Тем не менее, по его свидетельству, эта картина (естественно её копия!) еще не так давно висела в каждой третьей интеллигентской квартире Германии, Австрии, Скандинавских стран и России, что это “отлично сочинeнная картина, сильно выражающая мысль художника” [там же].
По свидетельству Д.С. Лихачёва, эта картина была создана под впечатлениями А. Бёклина от острова Любенштайн около Выборга, близ Санкт-Петербурга. На этом острове расположен парк Монрепо, которым долго владели бароны Николаи. Один из них был личным секретарём императрицы Марии Фёдоровны. В парке любили бывать Анна Керн, декабрист Фёдор Глинка, Эверест Сомов, бывал там и Владимир Соловьёв (автор любопытного стихотворения “Монрепо”). На острове много могил знаменитых людей, и именно это место, по мнению Лихачёва, вдохновило Бёклина на создание картины.
А. Бёклин. «Остров мёртвых» (Копия)
Популярность картины Бёклина можно объяснить её соответствием психологическому настрою русского и европейского общества. Накануне первой мировой войны, в ожидании глобальной катастрофы в искусстве развиваются эсхатологические тенденции (в переводе с лат. эсхатос – конечный. логос –учение, то есть учение о конце света), идеи Апокалипсиса).
Попытки сравнения картины Бёклина и поэмы Рахманинова предпринимались ещё при жизни композитора (Г. Прокофьев, Ю. Энгель и др.). Так, Г. Прокофьев отмечал, что композитор пошёл своим путeм, что “Бёклиновского покоя смерти в ней (имеется в виду, поэме, – Г Н.) мы не найдeм” (Келдыш Ю. Рахманинов и его время. М., 1973. С. 318).
Мы приведём мало известное стихотворение “К устью” современника Рахманинова Валерия Брюсова. Оно явно перекликается по смыслу с картиной Бёклина. Но оно интересно и тем, что поэт пытался, как и Рахманинов, трактовать сюжет этой картины с философских позиций.
В.Я. Брюсов. Рис. С.В. Малютина
К устью
На волны набегают волны,
Растет прилив, отлив растет,
Но, не скудея, вечно полон
Вместилища свободных вод.
На годы набегают годы,
Не молкнет ровный стук минут,
И дни и годы, словно воды,
В просторы вечности текут.
Дыша то радостью, то грустью,
И я мгновеньям отдаюсь,
И как река стремится к устью,
К безбрежной дали я стремлюсь.
Промчится жизни быстротечность,
За днями дни, за годом год,
И утлый челн мой примет вечность
В неизмеримость черных вод.
Валерий Брюсов
(Пути и перепутья. Том 2. Изд. Скорпион. М.,1908)
Позже, уже после создания своей симфонической поэмы Рахманинов увидел подлинную картину Бёклина, но она его разочаровала, и он признавался, что если бы вначале он увидел подлинник, то, возможно, не написал бы своей поэмы.
Арнольд Бёклин. «Остров мёртвых». 1880г.
При слушании симфонической поэмы «Остров мёртвых» мы не обнаружим ни пейзажности, ни прямой звукоизобразительности. Образы её обладают глубоким философским содержанием: идеей борьбы Жизни и Смерти, Рока и стремления к счастью. И данная картина художника послужила для Рахманинова лишь толчком для создания совершенно самостоятельного произведения.
Образ Рока связан с образом водной стихии. Грозная, неумолимо наступающая роковая стихия и стремление человека к счастью – это главные полюсы драматургии произведения. Между ними острейшая борьба, и стихия Рока побеждает – звучат интонации Dies irae.
Для создания образа беспрестанно разрастающейся водной стихии композитор применяет необычный для симфонической музыки размер 5/8, что подчёркивает какую-то зыбкость, текучесть интонаций. Лирические темы стремления к счастью, напротив, основаны на мажорных восходящих мелодиях с использованием широких интервалов. Эти мелодии нередко звучат у скрипок в высоком регистре с их светлым, каким-то серебристым тембром.
Поражает драматическая кульминация, после которой наступает трагическая развязка и звучат мрачные интонации средневековой секвенции Dies irae, как воплощение символа Рока. В связи с этим возникает вопрос – не является ли данная поэма пессимистическим произведением? На этот вопрос, на мой взгляд, нет однозначного ответа. Каждый слушатель может ответить на этот вопрос по-своему.
Благодаря этой музыке сам по себе может напрашиваться следующий вывод: да, жизнь человека конечна, да, каждого из нас поглотит вечность, но жизнь так прекрасна, сколько в ней поистине волшебных, волнующих моментов, ради которых стоит жить!
Творчество Сергея Васильевича Рахманинова – одна их вершин мирового музыкального искусства. Благодаря глубоким связям с русскими национальными традициями его музыка органично соединяет в себе национальное и интернациональное начало. По словам М. Горького, Рахманинов – великий лирик. Он развил романтические тенденции, обогатив их символистским влиянием.